Сайт общественно-политической газеты Усть-Лабинского района Краснодарского края "СН" (12+). Адрес редакции: г. Усть-Лабинск, ул. Ленина, 29.
«СН» продолжает цикл публикаций, посвященных жизни казаков в Ладожской. Уроженка станицы, историк Дарья Томилина в преддверии Международного женского дня рассказала о положении женщины-казачки в XIX веке.
В России день солидарности женщин совпал с антивоенными мятежами в 1917 году в столице империи. Как отметила исследователь, атмосфера в стране отразилась и на мировоззрении казачек линейных станиц на Кубани. Постоянное отсутствие казаков, частые военные походы и долгосрочные учения сформировали у женщин самостоятельность и независимость.
– Казачки линейных станиц достаточно быстро и легко сроднились со своим новым положением. Многие продолжали работать, но уже в коммунах и позже колхозах, – говорит Дарья Томилина. – Например, бывшая казачка Евдокия Феногеновна Полетаева стала первой женщиной-коммунаром в Ладожской. Кто-то осваивал технику, как Наталья Холченко, одна из первых станичных трактористок. При этом станичницы в отличие от горожанок не принимали революцию.
Первыми линейными укреплениями на Кубани стали станицы Ладожская, Тифлисская, Казанская и Темижбекская. Из них был сформирован Кавказский поселенный казачий полк. В 1804 году в его состав вошла вновь населенная станица Воронежская. 3 марта 1819-го из Кубанского казачьего полка в Кавказский перечислили станицу Усть-Лабинскую, а в Кубанский – Темижбекскую.
– История этих пяти станиц Кавказского полка не только тесно связана между собой, но и похожа по культурному и этническому кодам, – объясняет историк. – Поэтому, говоря об одной станице, можно представлять и жизнь в других селениях Старой линии. Небольшим исключением все же является станица Усть-Лабинская, так как ее население – ссыльные казаки Донского казачества (в остальных – переселенцы из Харьковской губернии). К середине XIX века все станицы были объединены не только общей службой, но и крепкими родственными связями и браками, что повлияло на характерный облик населения и его быт.
Положение казачек сложно оценивать абстрактно, считает Дарья. Жизнь женщины в линейных станицах была более регламентирована и защищена, чем у дворовых крестьянок или пролетарок центральной России того же периода. Казачка не принадлежала земле или хозяину и имела свободный статус. Отношение к женщине формировалось благодаря традиции земельного деления у казаков.
– При разделе общественных территорий на наделы учитывали только мужчин. За рождение сына семья получала семейный надел (пай), равный трем гектарам земли на черноземах, а в Сибири до 10-15 гектаров земли на казака. Следовательно, чем больше в семье мужчин, тем она богаче. Родился сын – в доме праздник, дочь – огорчение (к бедности), – рассказывает уроженка Ладожской. – У казаков считалось, что растить дочь – значит, воспитывать работника в чужой курень: «Дочерей кормить для людей, а сына – для себя». Также это подтверждает и другая казачья поговорка: «Детей у меня нет, одни девки». Такое отношение к женщине отражено не только в фольклоре, но и в переписях населения, где лица женского пола даже не упоминались.
Свадьбы у казаков были по сговору родителей, но у детей спрашивали согласие на сватовство. Знакомство молодых проходило на совместных вечерних гуляниях или во время работы. Причем мнение девушки учитывалось не менее желания парубка. Единственный запрет для юной казачки – парень не из казачьего сословия. Но и он был частично снят в 1855 году. Вдовам-казачкам, имеющим детей мужского пола, и девицам зажиточных отцов дозволялось вступать в брак с лицами из других сословий с последующим зачислением их в казаки. Выходить замуж за мужчин из других сословий, не изъявивших желания поступать в казаки, могли бездетные вдовы и девицы без наследства, если до 25-летнего возраста не находили себе мужей из казаков. Подобные сословные переходы могли происходить только с разрешения наказного атамана. На вдов и дочерей офицеров ограничения не распространялись.
Исследования быта казачек Дарьи Томилиной акцентируют внимание на любопытных фактах. Вся жизнь женщин проходила по регламенту войскового начальства. Утром ворота станицы открывали около девяти часов, только после того, как вернется разъезд. В туманную погоду их оставляли запертыми и за пределами населенного пункта работы не вели.
– Нападение горцев на редуты и укрепления было возможно только когда были открыты станичные ворота, – поясняет собеседница. – Женщины всегда держали наготове огнестрельное оружие, с которым умели обращаться с юных лет. Казачкам даже разрешали брать с собой оружие в поле или на водоем.
Обычно работы в поле, в том числе выпас скота, заканчивали за час до захода солнца. В случае потенциальной угрозы нападения людей из станиц не выпускали. Если же кто-то опаздывал к закрытию, то оставался с ночевкой в поле, на следующий день получал штраф и удары батогами.
На земледельческие работы казачки брали с собой детей. Но если семья была большой, то малышей от двух до шести лет оставляли со старшей женщиной, которая в силу возраста не могла трудиться. С шести лет детвору активно привлекали к общим делам. Казачки обрабатывали огороды и фруктовые сады, ухаживали за крупным и мелким скотом. А вот единоличные выходы за водой и дровами были опасны – могли напасть и увести в плен черкесы, иногда и убить.
На казачке лежали и обязанности по дому: наносить дров, затопить печь, приготовить обед, накормить кур, гусей, свиней и собак, а также накрыть стол, подать обед, помыть посуду и другие дела.
– Каждые день-два женщина должна была печь хлеб. Для мучных изделий они готовили дрожжи из хмеля. Хлеб пекли двух видов: кислый пшеничный и пресный, – говорит историк. – Готовили пироги и пирожки с начинкой, блины, оладьи, лепили вареники и делали галушки, лапшу. На «первое» варили борщ, щи, различные супы, делали окрошку с квасом или простоквашей. Для борща использовали квашеную свеклу, так как томаты широкое распространение получили только к 70-м годам XIX века. Обязательным блюдом были каши, которые готовили с овощами или молоком. К окончанию Кавказской войны на столе появилась мамалыга.
Кубанские казачки одними из первых стали выращивать болгарский перец. Овощ вошел в рацион местных семей уже в начале XIX века. А вот картофель стали добавлять в меню лишь в 1840-1850-х годах. Также станичницы выращивали бахчевые, фруктовые и ягодные культуры, виноград. Все это засаливали или сушили на зиму.
Еще одной домашней обязанностью женщин являлась обмазка дома и хозяйственных построек. В турлучных жилищах они покрывали деревянный каркас глиной, смешанной с соломой. Саманные блоки в ящики заливали и мужчины, и женщины. Каждый год казачки сами делали косметический ремонт: замазывали полы, белили стены.
Несмотря на большую загруженность, представительницы прекрасного пола никогда не теряли женственности, подчеркивает Дарья. Они наряжались, любили украшения, особенно бусы и платки. Зимними вечерами вышивали рубахи, мастерили и чинили одежду, украшали дома рушниками и скатертями, плели дорожки.
Исследователь считает, что движение пролетарок не было актуальным для женщин казачьего сословия. Правом на бесплатное обучение дочери казаков-линейцев воспользовались в 1861 году, когда в станице Ладожской открыли первую школу для девочек.
– Такой атрибут гардероба пролетарок, как брюки, казачки не приняли, так как были религиозны. Право на развод теоретически отсутствовало, но на практике встречалось, – рассуждает Дарья Томилина. – Если женщина обращалась к отцу, или за отсутствием такового к атаману, допустим, в случае побоев, ей разрешали уйти из куреня супруга в родительский дом или дом брата. Но все же количество разводов было ничтожно мало. И не потому что казачкам везло в замужней жизни, а из-за реалий семьи того времени – муж либо постоянно отсутствовал, либо был убит. Известен случай, когда одна и та же женщина четыре раза за 10 лет стала вдовой. Между походами супруги ругаться, как правило, не успевали. В отсутствие мужа казачка полностью распоряжалась собственностью.
Спортивные мероприятия казачкам того периода были не нужны, а вот с правом участия во власти оказалось сложнее. В условиях патриархального уклада женщины были лишены права голоса на казачьем круге, но не в семье. В круг и на казачьи сходы они допускались, хотя и в виде исключения. Все же, несмотря на некоторые ограничения и тягости, жизнь казачек была довольно свободной и спокойной.
