Сайт общественно-политической газеты Усть-Лабинского района Краснодарского края "СН" (12+). Адрес редакции: г. Усть-Лабинск, ул. Ленина, 29.
Педагога Светлану Чечулину жители Братского сравнивают с Твардовским
Поэму о фашистской оккупации хуторов Братского сельского поселения учитель химии местной школы Светлана Чечулина писала 30 лет. Стихотворное произведение стало не только энциклопедией жизни селян в период прихода немецких войск, но и книгой, сотканной из боли тысяч кубанских семей.
Поэзией Светлана Чечулина увлеклась в детстве. В школьные годы вела дневник, куда записывала не только понравившиеся произведения классиков, но и свои стихи. Рифмованные строчки рождались, когда ей хотелось высказать что-то прочувствованное лично. Взаимоотношения с друзьями, домашними питомцами, которых у нее всегда водилось много, – первые стихи были именно об этом. Чем старше становилась, тем серьезнее становились темы, которые она брала. Однажды Светлана написала в стихах сочинение на тему «Партия – наш рулевой». Директор сибирской школы и по совместительству учитель литературы с опаской поглядел на десятиклассницу, когда она сказала, что готова рассказать о КПСС в стихах: тема-то серьезная, а жанр – легкий.
– С волнением ждала, когда учитель проверит сочинение. А он сказал, что оценку за мою работу объявит на общешкольной линейке, – вспоминает Светлана Чечулина. – За «пятерку» мне тогда вручили томик стихов Блока.
С митинга ко Дню Победы, но уже через много лет, когда Светлана сама стала педагогом, началась история ее поэмы «Оккупация».
– В нашей 23-й школе хутора Братского все знали, что я пишу стихи, и часто обращались за помощью, когда надо было включить в сценарий что-то авторское, не из книг и журналов, – продолжает Светлана Чечулина. – Военрук Николай Севостьянов попросил написать стихотворение для хуторского митинга ко Дню Победы. Школьники тогда повстречались с пережившим ребенком оккупацию Братского и соседних хуторов Петром Сидоренко.
Несколько четверостиший, написанных Чечулиной, зачитали ведущие и назвали автора стихотворения. На митинге кроме школьников присутствовало много хуторян. После этого люди потянулись к педагогу, чтобы так же, как и Петр Сидоренко, рассказать свои воспоминания о войне.
– Ко мне подходили на почте, в магазине, даже в общественной бане, – вспоминает поэтесса. – Извиняясь за беспокойство, люди намного старше меня делились пережитым в оккупацию. Каждый хотел, чтобы и его историю описали в стихах.
Светлана Чечулина признается, что людская откровенность, с которой к ней шли, и подтолкнула ее к работе над поэмой. Порой нескладные, сбивчивые рассказы превращались в главы поэмы.
– «Оккупация» для меня – трудное и одновременно желанное детище, – рассказывает поэтесса. – Написать ее – мой гражданский долг перед теми, кто пережил ужасы войны и разделил эти воспоминания со мной. Они так и говорили: «Пиши, чтобы и дети помнили, и внуки. Мы уйдем – все забудется».
И она писала. О том, как группа хуторских мальчишек чуть не погибла под артиллерийским обстрелом наступавших советских войск. Наши приняли выглянувших из-за пригорка во время массированного обстрела пацанов за остатки немецких частей и ударили по ним орудийным залпом. Успевшие залечь в низину ребята чудом остались живы.
Есть главы, читая которые автор с трудом контролирует эмоции.
Ушедший из жизни Петр Сидоренко, тот самый, чьи воспоминания легли в основу первого стихотворения об оккупации, рассказал Светлане Чечулиной о том, как вместе с младшим братом спас в 1942 году раненого коня. Отставший от своих красноармеец попросил встреченных в хуторе ребятишек спрятать его Жеребчика. Солдат взял с ребят слово, что они сберегут животное и вернут ему, как только он придет в хутор с подкреплением. Шло массовое отступление наших войск, и раненое животное не перенесло бы долгую дорогу. Мальчишки отвели Жеребчика домой, выходили. Но немцы по наводке хуторского старосты, служившего фашистам, забрали коня, пригрозив, что если не отдадут, то уведут единственную кормилицу семьи – корову. Мальчишки пустились в бывшую колхозную бригаду. Во временной ограде увидели своего Жеребчика. Долго плакали в ту ночь, обнимая в последний раз коня. Не сберегли, не сдержали слово.
Работать над поэмой поэтессе приходилось ночами. Днем – занятия в школе и подготовка к урокам (Светлана Чечулина работала в братской школе учителем химии), вечером хлопоты по хозяйству. Закрывшись в своей маленькой комнате, она усаживалась за стол, открывала тетрадку в клетку и писала о чужой боли. Родные понимали, что в этот момент ее лучше не тревожить.
Долгое время Чечулина писала в стол. Опубликовать «Оккупацию» отдельным тиражом ей пока не удалось. Отрывки поэмы были опубликованы «СН», выложена она и на страничке автора на портале «Стихи.ру».
Многие, кто прочел «Оккупацию», признавались, что ловили себя на мысли, что им знаком слог Чечулиной, и не понимали откуда. Четырехстопный хорей «Оккупации», короткие и емкие фразы, перекрестные рифмы – все это роднит произведение педагога из Братского с самой популярной поэмой о войне – «Василий Теркин». Как и Твардовский, Чечулина написала не про войну и мир, а про людей.
