Снова в воздухе слово "Победа"

Май на нашей земле. Глядя на великолепие буйно цветущих садов и слыша пение ликующих птиц, поднимаешь глаза к небесам, чтобы сказать: «Спасибо за жизнь» погибшим и выжившим Героям Отечества, спасшим мир от коричневой чумы.

Анна Ханина

Памяти павших

Нам  –  жить, а им  –  лежать в земле,

Цвести сиренью в мае по весне,

Им, нашим юным дедам и отцам,

А в ту войну  –  мужьям и сыновьям,

Родным, таким и близким и простым,

Чьи имена мы в памяти храним.

Ведь нет в России ни одной семьи,

Не опаленной пламенем войны.

Им  –  наша благодарность на века

За то, что мы живем, весна ярка,

Им, павшим, всем известным и безвестным,

Шагнувшим с поля боя прямо в вечность, –

Поклон наш до земли!

Пусть дождь прольет потоки слез  весенних

И весть о вас доносят журавли!

Лежите под Москвою и в Берлине,

Мой дед Иван под Веною лежит,  –

Освободители Европы, мира,

Одетые и в мрамор, и в гранит,

Сыны достойные твои, Россия!

Вы  – сила, крепость, соль родной земли,

Слагаем вам стихи и песни наши,

Герои не какой-то странной «Раши»  –

Вовек святой Руси богатыри!

...Течет рекой людской бессмертный полк,

И по-другому здесь никак не скажешь.

Не надо здесь фанфар, не надо слов.

Течет рекою по России память наша.

Валентина Ткаченко

Фронтовая медсестра

Очень мало стихов посвящается

Медсестре, что была на войне.

Каждый к теме войны возвращается.

Написать захотелось и мне.

Ей бы, тоненькой, в розовом платьице

На свиданье с парнишкой бежать,

На наряды, косметику тратиться,

От любимого деток рожать.

Но иначе война все расставила:

Кому жить, а кому умирать.

И под пулями женщин заставила

С поля боя мужчин забирать.

Сапогами, защитною юбкою

Одарила девчонку война.

Но сломать ее, нежную, хрупкую

Силой грубой не сможет она.

Ее телом земли отутюженной

Каждый метр от пуль уводил.

И казалось, что силой недюжинной

Сам Господь медсестру наградил.

И нельзя ей погибнуть, расслабиться.

Ради раненых надо ей жить.

Чтобы Гитлер не смог с нами справиться,

Надо верно Отчизне служить!

Никогда не ждала благодарности,

С поля боя таская бойцов.

Умирала она от усталости,

Но улыбкой светилось лицо.

И улыбкой той нежной согретые,

Забывали солдаты про боль,

Пели песни свои недопетые

И стремились с фашистами в бой.

Я горжусь вами, скромные женщины,

И жива наша память о вас,

Что с войною навеки повенчаны,

И кто встретил победный свой час.

Им спасибо за жизни спасенные,

И поклон им до самой земли,

Что невзгоды, войной принесенные,

Превозмочь в себе силы нашли.

Пусть над нами всегда небо ясное.

Подвиг женщин бессмертен в веках.

Создал Бог ее нежной, прекрасною,

Чтоб носили Ее на руках.  

Юрий Волковский

Трудягам войны

Кто с боями дошел до рейхстага,

Тем, кто в землю до времени слег, -–

Пусть моя о бессмертии сага

В благодарственный впишется слог.

Им пророчил и рабство, и беды

Резвый Гитлер на клятвах стократ,

Только знамя Великой Победы

На рейхстаг водрузил наш солдат.

Посчитать бы сегодня окопы

Работяг той далекой войны –

Те в России несчетные тропы

Улеглись бы до самой Луны.

Я, наверно, в словах не новатор,

Но окопные шрамы страны

Опоясали б даже экватор

После той вероломной войны.

Для солдат в похвалах я не скряга,

В том сомнений на капельку нет,

Я бы каждому в войнах трудяге

Год считал бы за несколько лет.

Все они с той отеческой нивы

Сняли мирный для нас урожай,

Потому мы сегодня и живы,

Что их ад превратился в наш рай.

Я без них сам поэтом бы не был,

С равнодушием жить не могу;

За мое в жизни мирное небо

Перед ними я вечно в долгу!

Ромашки с маками

Войны безусые мальчишки –

Им восхищение мое,

Кто, отложив мечты и книжки,

Стал без раздумий под ружье.

Моих страданий эхолоты

Достичь никак не могут дна,

Их, как пчела медок свой в соты,

В безвестность прятала война.

Они к бессмертью шли как в гости,

Господь им вечный выдал блат:

Лежат в земле и нынче кости

Тех неопознанных ребят.

Имен их нет на обелисках,

Других сегодня власти чтут,

Они инкогнито от близких

Нашли в забвенье свой приют.

Над ними всеми и сегодня,

Как справедливый божий суд,

Как сострадание господне,

Ромашки с маками растут.

Их кровь ушла расцветкой в маки,

А сны – в ромашковую цветь,

Мне б не твердить про эти знаки,

Но жизнь в войне слабей чем смерть.

Не стал бы я словами бряцать,

Да деть куда такой секрет:

Им и сейчас по восемнадцать

После восьми десятков лет.

Мой слог потерь пусть и не новый,

Но есть же чья-то в том вина,

Что им сплела венок терновый

Крючком забвения война?!

Почему?

Снова в воздухе слово «Победа»,

Как весенняя в мае гроза.

Почему же сейчас у соседа

По щеке покатилась слеза?

Может, вспомнил он радости вальса

Или первый в судьбе выпускной,

Где наутро покой разорвался

И смертями завис над страной?

Знал ли он, что из окон рейхстага

Под зверья одобрительный гул

Крест ефрейторский черного стяга

К нам клешни на крови протянул?

И какой-то больной гитлеришка

С ожиданьем грядущих могил

Расы высшей арийскую фишку

На девятый квадратик влепил?

Память что возвратила такое

Из пожарищ далекой войны,

Где мальчишка от боя до боя

Рвался к счастью победной весны?

Обрученный с невидимой смертью,

Каждый день удивляясь что цел,

Той кровавой пленен круговертью,

Он за сутки на годы взрослел...

Это после уже в сорок пятом

И уже не на русских крестах

Мой сосед не юнцом, а солдатом

Свой автограф впечатал в рейхстаг...

Вся в салютах ликует Победа,

Как весенняя в мае гроза.

Почему ж до сих пор у соседа

На ресницах не сохнет слеза?

Покрывало войны

Как шпаргалку задумчивый школьник,

В окруженье немой тишины

Я отцовский держу треугольник –

Письмецо с той далекой войны.

Этот скромный истлевший листочек,

Что в те дни сохранила родня,

Карандашными нитями строчек

В детство давнее вынес меня.

Мне, ребенку, чуть позже казалось:

Отгремит наш отеческий бой

И отец мой хотя бы на малость,

Как с прогулки, вернется домой,

Будут дети играть по-другому,

И моя поседевшая мать

Тех вчерашних несчастий саркому

Будет долго слезой выжигать...

...А сегодня спокойное детство,

Где давно без стрельбы тишина,

Нет по жизни шального соседства

С виртуальным названьем «война»,

Да и я уже в мыслях не школьник,

Мой в сужденьях разумнее тон,

Тот отцовский с войны треугольник

Для меня стал подобьем икон.

Время много понятий порвало

По ночам в благодатной тиши,

Но далекой войны покрывало

Мне до смерти не сбросить с души!

Эхо детства

Надо мной отеческим набатом

Прогремел салютный майский гром,

Словно с той войны вернулась плата

На крестах в мой мирный отчий дом.

Память снова возвратилась к предкам,

Для любви к ним нет в душе табу,

Им война та, как чертеж по клеткам,

Срисовала тяжкую судьбу.

Сколько б мог еще прожить мой батя,

Если б ужас тех кровавых бед

Раньше срока не примкнул к кровати

Жизнь его послевоенных лет!

Так и мама, пряча в слезы беды,

На руках с детишками как тень,

Отдала все силы для победы,

Приближая светлый майский день.

Пусть она не испытала боя,

Для нее судьею черных дат

Под разгул фашистского разбоя

Был в те дни немецкий автомат.

Мамин фронт без взрывов был, без раций,

Только ей под вражью в хате речь

Нужно было в бедах оккупации

От смертей детишек уберечь...

Два креста, как от войны той гости,

На табличках горе затаив,

И сегодня стынут на погосте

Потому, что я остался жив.

Для меня наградой стала старость...

Где стоит на страже тишина,

Там, где память на посту осталась,

Даже в сны врывается война.

Захар Гостев

Мой прадед

Мы никогда не виделись с тобой,

Смотрю сейчас на твое фото.

Дедуля, ах, какой ты молодой,

И так обнять тебя охота!

Я знаю, был отважен, воевал.

Ты призван был на фронт, ушел до срока.

Победу на передовой ковал.

Москва. Зима. Мороз. Пехота.

Любимый город в сердце был твоем.

Назад ни шагу, ведь Москва за нами.

Писал ты с фронта только об одном:

«Не дрогну. Завтра в бой, скажите маме!»

Ты мой герой, мой прадед, мой защитник,

Мое Отечество, мой мир, моя броня.

Враги России,  в страхе трепещите,

В одном строю и прадед мой, и я!