Мария Шмиттляйн о переезде из России в Германию

Этническая немка Мария Шмиттляйн из хутора Семеновского Александровского сельского поселения рассказала корреспондентам «СН» о жизни в Германии, менталитете коренных немцев, а также поделилась воспоминаниями о родном советском Семеновском.

За лучшей жизнью

Мария родилась в селе Новоберезовском в Восточном Казахстане. В 1959 году семья переехала к родным на Кубань, в хутор Семеновский, считавшийся традиционно немецким поселением.

После окончания школы девушка вышла замуж и устроилась на консервный завод, который находился в станице Тбилисской.

– Платили хорошо, но оставаться надолго не планировала. Мечтала получить профессию. Муж поддерживал в этом стремлении, поэтому весь заработок откладывала на обучение. С первого раза поступила в Кропоткинский техникум на бухгалтерское отделение. В то время это была одна из самых востребованных профессий.

Отучившись, Мария вернулась в Семеновский и устроилась счетоводом на местную госконюшню.

– Через три года предложили стать бухгалтером, а потом и главным бухгалтером работала до самого закрытия конюшни – в 1995 году.

19 сентября 1997 года Мария с мужем Петром и детьми переехали в Германию.

Одна семья – две культуры

Семья у супругов Шмиттляйн большая: трое детей, семь внуков и трое правнуков. Каждый вечер они собираются на даче и пьют чай. Как и в России, семья Шмиттляйн продолжает отмечать праздники двух культур.

– Этнические немцы, жившие на территории СССР, всегда придерживались национальных традиций, – говорит Мария. – Дома говорили на немецком языке. Но праздники отмечали и русские. Например, у немцев есть такой праздник, который схож с Хэллоуином. Называется он День урожая. Отмечается в первое воскресенье октября. В этот день люди благодарят Бога за хороший урожай, а в церквях проходит особая служба. Храмы украшают плодами нового урожая и венками из пшеницы.

Российские немцы не отмечали День урожая так масштабно, как празднуют его в Германии, потому что у него были религиозные корни. Но дома немцы читали молитвы и украшали стол плодами, которые подарила кубанская земля.

О переезде в Германию супруги Шмиттляйн никогда не задумывались. Уклад жизни в Советском Союзе Марии и Петру нравился. Все изменила перестройка. В 1990-е супруги потеряли работу. Устроиться на новую не получалось.

– Предприятие, на котором работала, постепенно приходило в упадок: сократили штат, задерживали зарплату. У мужа сложилась похожая ситуация. Родственники, друзья, соседи стали уезжать из хутора. Собрались в Германию и мы, – призналась женщина.

Подготовка к переезду заняла у Шмиттляйн четыре года.

– Нужно было собрать копии всех документов и отправить по почте в миграционную службу Германии. Но когда документы дошли до адресата, старшего сына призвали в армию. Пришлось отложить переезд на два года. После возвращения сына вновь начали собирать бумаги, требования к их оформлению изменились, – вспоминает Мария.

В Германии семью Шмиттляйн встретили сотрудники миграционной службы. По замыслу принимающей стороны эмиграция для немцев должна была пройти безболезненно. Им предоставлялся ряд преимуществ, которых не было у других этнических групп: гражданство, бесплатное прохождение интеграционных курсов, признание профессиональной и рабочей квалификаций.

– Приехав на место, отправились в переселенческий лагерь во Фридланде, – пояснила женщина. – Нас встретили работники социальной службы и отправили в город Вунсторф. Мы получили четырехкомнатную квартиру со всей необходимой мебелью, посудой, постельным бельем и бытовой техникой.

К 1997 году в Германии ввели языковой тест, который эмигранты должны были сдавать обязательно. Чем лучше знания, тем выше шансы сохранить профессию и рабочий стаж в другой стране.

– У меня и мужа проблем с языковым барьером не было, потому что в наших семьях все говорили на немецком. Нам без труда присвоили четвертый параграф. Но детям пришлось учить язык, потому что они знали только русский.

Как вспоминает Мария, первый год жизни в Германии для их семьи был сложным. Приходилось перестраиваться не только в бытовых вопросах, но и ментально.

– Многое удивляло: чистота улиц, отсутствие заборов. Однажды девочка забыла свою куклу на лавочке у нашего дома. Я переживала, что игрушку может кто-нибудь прихватить и унести, поэтому присматривала за ней. Но никто даже не подошел к кукле. Вечером девочка вернулась за ней. В Германии никогда не возьмут чужую вещь, каких бы больших денег она не стоила. Только если это не профессиональный вор.

Через месяц после переезда Шмиттляйны пошли на интеграционные курсы.

– Полгода ездили на языковые занятия, параллельно изучая законодательство Германии. После курсов хотела подтвердить российский диплом бухгалтера, но сделать это не позволили, потому что на тот момент мне уже было 46 лет. Обучение эмигрантов старше 30 лет Германией в то время не приветствовалось, – поделилась Мария.

Работа без диплома предполагала тяжелый физический труд. Муж Марии Петр работал до выхода на пенсию в автохаусе: мыл и полировал машины.

– Я семь лет мыла полы в подъездах, потом снова подала документы на курсы по подтверждению квалификации. Сдав все экзамены, прошла практику в социальной службе с последующим трудоустройством. Сначала предложили контракт на временное сотрудничество, а через полгода его продлили. Работала в отделе по выплате пособий пенсионерам двенадцать лет. В 2017-м вышла на заслуженный отдых.

Мой Советский Союз

Немка с теплотой вспоминает юность в СССР. В семье было семеро детей. Родители воспитывали в строгости, прививая любовь к труду. Но дети оставались детьми – любили пошалить. Чаще всего проказы происходили у Кубани.

– Берег вдоль реки был пологим. Мы забирались на самый верх, закрывали глаза и катились вниз. Приноровившись, делали это все смелее. Однажды брат не смог удержать равновесие, упал в воду и ударился головой о камень. Река горная, быстрая, его за секунды унесло от берега. Это увидели другие ребята, и мы вместе побежали его ловить. Схватив Виктора за фуфайку, стала его тянуть, но течение уносило его дальше. Лишь с третьей попытки смогли вытащить брата на берег. Вернувшись домой, поспешно развесили вещи над печью, чтобы они успели высохнуть к приходу родителей. Но они вернулись раньше и увидели мокрые фуфайки. Пришлось соврать, что соседские дети толкнули в лужу. Но в итоге правда вскрылась, и нам досталось от мамы, – рассказала Мария.

В памяти уехавшей на историческую родину землячки сохранились теплые воспоминания о размеренном быте в советском Семеновском.

– В шесть утра хуторяне собирались у клуба и слушали объявления по радио, потом расходились по делам, – говорит женщина. – Детей отвозили в детский сад и школу на повозках, запряженных лошадьми. Хутор был красивым: кустарники аккуратно подстрижены, клумбы с цветами в форме геометрических фигур, заборы обязательно покрашены. Директор местного сельхозпредприятия ежегодно выделял рассаду цветов, чтобы люди украшали свои придомовые территории.

 К государственным праздникам в Семеновском, по воспоминаниям Шмиттляйнов, украшали территорию главного предприятия хутора – Государственной кубанской конюшни. Устраивали скачки, на которые собирался весь Семеновский и близлежащие хутора. Спешили на них не только поболеть за жокеев, но и прикупить дефицитных товаров на ярмарке, которая сопровождала все скачки.

Чужая родная страна

До переезда в Германию супруги Шмиттляйн мало знали об этой стране. Уклад жизни коренных немцев удивлял семеновцев.

– Первое, что поразило: обязательная сортировка мусора. Бумага, пластик и пищевые отходы выбрасываются в разные корзины. Несоблюдение правил по сортировке отходов грозит штрафом в 100 евро, – пояснила Мария.

Шуметь в квартирных домах Германии запрещено в обеденный перерыв – с 13:00 до 15:00 и после 22 часов.

– Если планируем торжество, то предупреждаем соседей. В противном случае вызов полиции и штраф.

По наблюдениям Шмиттляйнов, отличаются немцы от русских и культурой одеваться. Пожилых женщин в платке или халате там не встретишь. А вот обязательная жемчужная брошь на строгом жакете есть практически у каждой дамы в годах.

В Германии не принято уступать место старшим в общественном транспорте, потому что это считается оскорблением – намеком на возраст. Молодые люди редко дарят девушкам цветы. А в ресторанах неженатые пары обычно делят счет.

– Для русскоговорящего населения это кажется странным, но немцам близок такой уклад.

Как отметила Мария, жить в Германии им с семьей нравится, но при любой возможности стараются посещать Россию.

– Каждый приезд – словно возвращение в детство, к истокам, к чему прикипело сердце, – отметила она.

Хутор Семеновский: вчера и сегодня

Самая известная достопримечательность населенного пункта – госконюшня – осталась в далеком советском прошлом.

Расцвет Кубанской государственной конюшни, судя по публикациям в «СН», пришелся на 1980-е годы. Но уже в 1977 году на госконюшне кроме жеребцов-производителей чистокровной Буденовской, Донской и других верховых и рысистых пород начали выращивать американских рысистых лошадей. В том же году на землях хозяйства создали племенной питомник по их выращиванию. Кроме содержания и разведения лошадей в племпитомнике госконюшня в советские времена занималась улучшением массового коневодства в крае. В зону деятельности хозяйства входили 20 районов Кубани. В колхозах и совхозах своей зоны специалисты госконюшни «содействовали воспроизводству лошадей, улучшению их породных и хозяйственных качеств, развитию массового конного спорта на селе».

В 2014-м предприниматель из Абхазии выкупил участок и открыл в Семеновском фермерское хозяйство по выращиванию лошадей. Но былой славы госконюшни малому бизнесу достичь не удалось.

В хуторе проживало много этнических немцев. В основном в хуторах Новониколаевка, где был построен костел, и Семеновском. По информации администрации Александровского сельского поселения, во всем поселении зарегистрировано 217 жителей немецкой национальности. В хуторе Семеновском сегодня проживают 62 человека.

Как отметила председатель органа территориального общественного самоуправления населенного пункта Елизавета Шаповалова, немецкие семьи в хуторе есть, но из-за усложнившихся условий для переезда на историческую родину вернуться могут не все. Главная проблема – незнание немецкого языка. Католическая церковь, закрывшаяся в 1990-х, работу не возобновила.