Новолабинцы обновили памятники и основания на братских могилах земляков

Всем миром

Неравнодушные жители смогли осуществить общую идею. Первый памятник погибшим от голода в 1932-1933 годах станичникам освятили четвертого августа этого года и сразу начали готовить основание под второй. Вместо цветов на стеле набили поникшие колосья пшеницы, как символ печального периода. Сохранили кованые еще до войны местными кузнецами кресты ограды.

– Начали первый сбор в нашем храме, но прихожан мало, и дело стало, – рассказывает депутат сельского совета, волонтер Алексей Федотов. – Тогда жители обратились ко мне, мы объединили усилия и за месяц смогли установить памятник. Он получился даже большего размера и основания, чем планировали. Приезжал к нам новый благочинный отец Дионисий. В тот же день я отправлялся в очередную поездку в зону СВО, батюшка благословил и освятил и машину с гуманитарным грузом. После приступили к работе над вторым монументом. Оба памятника нам сделали со скидкой, вышли они по 37 тысяч рублей. Собирали всем миром: и в храм несли, и на счет, который открыт для сбора гуманитарной помощи. Там делали пометку «на памятник». Стелы вышли по одному метру 40 сантиметров высотой. Фамилии земляков-жертвователей и суммы  у меня сохранились, но выделять поименно, думаю,  не стоит, чтобы не обидеть никого. А при встрече всегда десять раз поблагодарю каждого.

Тяжелая правда

По словам Алексея Федотова, жертвовали станичники суммы от 200 до пяти тысяч рублей, кто сколько мог. Рабочие бесплатно выгружали и устанавливали памятники.

– Когда некоторые историки утверждают, что голод был искусственным – так уничтожала власть большевиков казачество, не желающее вступать в колхозы, всегда спорю, – продолжает Алексей Иванович. – У моей семьи, как у многих объективно мыслящих россиян, свое мнение по этому поводу. Бабушка и мама вспоминали, что 1931 год был неурожайный, и на следующий с весны до уборки не упало ни капли дождя. Зерно в колосьях не вызревало. Дунешь на ладошку с колосьями – одна полова разлетается. Голодали и Поволжье, и другие регионы страны, в которых зерновые культуры были основным источником жизни, а засуха два года подряд не позволяла созревать урожаю. Коснулось это бедствие и Америки, и Европы. Конечно, нельзя снимать ответственность с власти, которая должна была регулировать и решать продовольственную проблему на государственном уровне. В те годы велась политика не только коллективизации страны, но и полным ходом шла индустриализация. Только за границей тогда можно было приобрести оборудование и машины для развития своей промышленности. Расплачиваться за поставку по условиям договоров советское правительство могло золотом, которое было уже в достаточном количестве в казне молодой развивающейся республики, или зерном. Но когда во всем мире наступает период засухи, наши западные поставщики требуют за свой товар только зерно. А его в нашей стране в тот период и себе не хватало вдоволь, да еще и практически все забирали у селян для расчета по международным договорам. Наступил голод. Старики, пережившие его в детстве,  вспоминали, что зрелище по хуторам и станицам было ужасающее. Подворья и улицы, недавно еще ухоженные, заросли бурьяном. Кошек и собак уже не было, зловещая мертвая тишина повисла в воздухе. На телеге, запряженной коровой, так как лошадей тогда уже всех съели, раз в неделю местные оставшиеся в живых мужики объезжали станицу и смотрели, где над зарослью травы вьются мухи. Там находили труп, часто и не один.

Эта тяжелая правда – часть нашей истории, и знать причины и последствия тех событий нужно сегодня живущим.

Мы действительно сегодня всем миром вспомнили безвинно ушедших земляков и потомкам передали, чтобы жили с правдой, хранили и передавали память будущим поколениям.

В одной братской могиле покоятся 350 человек, во второй – от 50 до 70, более точных сведений о количестве не сохранилось. На новолабинском кладбище есть еще несколько братских захоронений поменьше. Численность погребенных в них станичников сегодня установить трудно.